Вторая мировая война оставила после себя много загадок. Одна из них высочайшая, почти недоступная пониманию эффективность работы советской военной прифронтовой контрразведки СМЕРШ. Существование этой службы было белым пятном советской военной истории. После войны эту тему никто не затрагивал, и если бы не замечательный роман Владимира Богомолова (В августе сорок четвертого», СМЕРШ был бы предан забвению). Кроме методики быстрого оперативного выявления вражеской агентуры, советские контрразведчики проявляли высокий профессионализм в решении оперативных проблем в любых условиях. Такого профессионального уровня не могли достичь аналогичные спецслужбы немцев и союзников. Долгое время не раскрывалась и система организации боевой подготовки СМЕРШ — невероятно быстро советская военная контрразведка сумела подготовить тысячи сотрудников для контрразведывательного обеспечения всех родов войск. СМЕРШ выполнил поставленные за дачи, не понеся заметных потерь ни во время войны, ни в послевоенный период, когда бывшие союзники стали потенциальными врагами. Необычайно эффективной была методика стрелковой подготовки оперсостава. Контрразведчики могли стрелять быстро, на слух, в темноте, на ходу, по бегущим целям, в условиях встречной дуэли одного против нескольких, без промахов из любо го положения. Прифронтовые контрразведчики в совершенстве владели специфической тактикой  стрельбы на разных дистанциях и в различных условиях, уклоняясь от чужого огня и вынуждая противника стрелять в пустоту. Это было не просто боевое искусство. Это была массовая, боевая методика, пригодная для обучения стрельбе практически любого здорового человека в сжатые сроки.

После того как в конце ЗО-х годов Сталиным были уничтожены профессиональные кадры советских спецслужб, в армейские особые отделы были направлены люди, отобранные по принципу партийной принадлежности. Их специальная подготовка часто ограничивалась двумя-тремя неделями. К началу войны наша военная контрразведка представляла собой то, что и должна была представлять в мирное время — обычную линейную сеть оперуполномоченных, собирающих сведения от внутренней агентуры в войсках. О качестве ее работы можно судить по началу войны: немецкие полевые разведдиверсионные группы хозяйничали на наших коммуникациях. Борьба с ними не носила организованного характера и поэтому была неэффективной. Гитлеровцы подготовились к войне основательно — на некоторых оперативных направлениях их агентура была внедрена в наши войска на уровне батальонов, рот, а кое-где и взводов. Немецкому командованию были известны численность, вооружение, оперативные, мобилизационные и прочие планы, фамилии и адреса офицеров. Проводимая ими вербовочная работа была поставлена на высшем уровне. Агентура готовилась немцами в военное время массово, исчислялась десятками тысяч. Недостатка в человеческом материале не было: шла активная вербовка военнопленных, немало было и недовольных Советской властью. Агентура насаждалась не только в действующих фронтовых частях. Наблюдателями, связниками, резидентурой и опорными точками разведдиверсионных групп кишела прифронтовая полоса. Очень много немецкой агентуры было и в тылу, возле железно дорожных узлов, автомобильных развязок, вблизи аэродромов, тыловых военных объектов. Вред агенты противника наносили колоссальный. Их было много, на столько много, что приказом Сталина предписывалось: «Шпионов и диверсантов уничтожать на месте!» В условиях массового отступления делать больше ничего не оставалось.

Аббревиатура СМЕРШ пошла именно от сокращения слов «смерть шпионам», И это название закрепилось за военной контрразведкой до конца войны и вошло в историю.

В первые месяцы войны, чтобы как-то поправить положение в условиях массовой мобилизации и увеличения армии, в военную контрразведку спешно направлялись люди, далекие от поставленных задач, — пограничники, оставшиеся без границ, следственные работники НКВД, оставшиеся без врагов народа, следователи прокуратуры и просто проверенные люди, знавшие немецкий язык. Специфики оперативно-боевых методов работы эти люди не знали и совершенствовались по мере воздействия на них жестокой необходимости. Лучше всех работали прикомандированные к военной контрразведке сотрудники уголовного розыска, для которых в сущности ничего не изменилось — на фронте их ожидала та же бессонница, грязь человеческих отношений и бесконечная черновая поисковая работа.

Ценой больших потерь этими людьми был сдержан первый натиск разведслужб противника, наработан бесценный практический опыт и выиграно время для подготовки специальных кадров военной контрразведки. На новый качественный уровень ее поставили профессионалы.

Русская императорская контрразведка дореволюционного времени работала очень эффективно, бесшумно и агрессивно-настулательно. Царские военные контрразведчики с академическим образованием были офицерами всесторонне подготовленными и тренированными физически. В традициях старой русской контрразведки был встречный детективный поиск. Это очень емкий термин, достаточно сказать, что велся он и на своей, и на сопредельной территории с изощренной изобретательностью. И если надо было кого-то нейтрализовать или выкрасть, это делалось успешно и в мирное, и в военное время. Архивные материалы повествуют о таких событиях, которые не могут присниться даже кино сценаристам. Контрразведчики царского времени держались в тени. Методы их работы и боевые методики постоянно улучшались. Собиралась и анализировалась информация о передовых способах агентурной работы, методах рукопашного боя и стрельбы из различных видов оружия, особенно из револьверов и пистолетов основного оружия контрразведчика. Система боевой подготовки постоянно совершенствовалась. Наиболее интересными были методики ухода от чужих выстрелов и тактика ведения боевых действий малыми группами в населенных пунктах. Русские офицеры, побывавшие на англо-бурской войне, разработали методику тогда еще никому не известной стрельбы из винтовки с оптическим прицелом на дальние дистанции. Но главное — старые контрразведчики владели простой и доступной каждому методикой специфического оперативного «звериного чутья», превышающего боевые возможности человека. Русские венные медики призванные на секретную службу , на основе опыта англичан в Индии и собственного опыта  в японской войне, разработали простые и эффективные методики психофизиологических тренировок, ускоряющие  тренировочные процессы и во многом обеспечивающие оперативно-сыскную практику. Эти методики, доработанные и улучшенные в советское время, оказались настолько удачными, что применялись советской военной контрразведкой до середины 50-х годов.

Доступность методик позволяла применять их массово и быстро производить обучение личного состава. Очень многое в практике пистолетной стрельбы было взято из системы тренировок дворянского сословия — для дворян стрельба была спортом номер один. Очень многое в скоростной стрельбе было позаимствовано из опыта ковбоев дикого Запада и народов балканских стран — там стрельба была уже не спортом, а жизненной необходимостью.

На медицинском уровне изучалось азиатское коварство, помноженное на азиатскую проницательность и физическую реакцию. Свой и чужой оперативный и боевой опыт совершенствовался до степени простого практического употребления. Была разработана уникальная методика разворачивания именно военной полевой контрразведки военного времени, система мобилизационного привлечения и быстрого обучения оперативного офицерского состава из числа гражданских юристов. Во время Первой мировой войны русская военная контрразведка развернулась очень быстро и действовала безукоризненно. И во время гражданской войны никто не мог сказать, что контрразведка белых работала плохо — ее боялись. Образованные белые офицеры работали весьма профессионально.

Поговаривают, что Сталин оставил в живых несколько генералов-контрразведчиков старой формации, закрыв глаза на их деятельность в гражданской войне. Эти люди жили в Москве под чужими фамилиями с обязательным условием — не вмешиваться в политический процесс. Известно, что при Генрихе Ягоде они вели научно-методические разработки по различным профилям деятельности ОГПУ. Генералы не обманули ожиданий вождя — в 1941 году их рекомендации позволили быстро развернуты уникальную систему военной прифронтовой контрразведки согласно специфике военного времени.

Работа СМЕРШа не ограничивалась сбором агентурных донесений о политических настроениях в войсках. СМЕРШ выполнял функции заградительных отрядов. Фильтровались десятки и сотни тысяч советских военнослужащих, прорвавшихся из окружения и бежавших из немецкого плена. На железнодорожных станциях арестовывали бродяг, нищих и беспризорников: среди них попадались немецкие наблюдатели. При наступлении на одном конце населенного пункта еще шла стрельба, а на другом — СМЕРШ уже работал с местным населением. Опрашивали десятки и сотни местных жителей, выявляя тех, кто появился в селе перед уходом противника, — обычно это была тактическая агентура противника. Фильтровались крестьяне, живущие возле леса — очень часто оказывалось, что это опорные точки немецких разведдиверсионных групп. СМЕРШ располагал задокументированными данными на подпольные группы и группы армейской разведки, оставленные для работы в тылу врага. Деятельность таких подразделений анализировалась по горячим следам. Перевербованных противником партизан, подпольщиков и собственных разведчиков устанавливали неоднократно. Борьба с разведдиверсионными группами противника, забрасываемыми в армейские тылы, всецело возлагалась на военную контрразведку.

СМЕРШ продолжал традиции «встречного поиска» старой русской контрразведки. Имея в своей структуре разведывательно-диверсионные силовые подразделения, советская контрразведка могла позволить себе ликвидацию разведывательно-диверсионных школ противника за линией фронта. Даже в глубине Германии эти операции происходили успешно. При наступлении спецгруппы СМЕРШа осуществляли нападения на немецкие разведподразделения для захвата агентурно-учетной  документации. Это выполнялось с учетом специфики прифронтовых спецслужб — они уходят последними. На одной окраине города уже русские танки, а на другой — подразделение абвера, замаскированное под хозяйственную часть, спешно грузится на автомашины. Иногда их удавалось взять даже без стрельбы. По этому принципу действовали при наступлении и немцы. СМЕРШ успешно вел и собственную агентурно-разведывательную деятельность, внедряя в систему немецкой разведки своих сотрудников.

СМЕРШ тщательно проверял достоверность разведданных, полученных от тактических фронтовых разведчиков. Представители от СМЕРШа обязательно присутствовали при допросах немецких «языков», сопоставляя массу деталей прошедших операций и полученных разведданных, и, бывало, вскрывали подставленную противником дезинформацию. Официально СМЕРШ ведет свое существование с 1943 года после приказа Сталина и с началом массового наступления советских войск. С этого времени установка руководства изменилась — вражескую агентуру надлежало брать только живьем. Затем приказ стал более жестким: «Только в невредимом состоянии!» Шла постоянная перевербовка изловленной немецкой агентуры. Перевербованных агентов с «промытыми» мозгами под конвоем сотрудников контрразведки проводили обратно в немецкий тыл через линию фронта. Добыча контрразведывательной информации была поставлена на конвейер. Людской контингент, с которым приходилось работать контрразведке, сдаваться живьем не хотел ни при каких обстоятельствах. Немцы знали, что в подвалах СМЕРШа им придется рассказать все.

За невыполнение приказа и за неэффективность работы над сотрудником СМЕРШа дамокловым мечом висел трибунал. В штрафную роту контрразведчика не отправишь, и приговор мог быть только один — пуля от своих. Такое положение «между молотом и наковальней» заставляло сотрудников не только работать эффективно, но и постоянно совершенствоваться в боевой обстановке. Контрразведчик постоянно ходил по лезвию ножа, балансируя между жизнью и смертью. В оперативном поиске никто не знал, что произойдет через секунду. Работать приходилось автономно и в отрыве от своих, и надеяться можно было только на себя. Контрразведчик обязан быть сильнее разведчика — охотник обязан победить добычу, для этого надо было уметь воевать в нестандартных условиях. Так жестокая необходимость определяла систему огневой, рукопашной и тактической подготовки прифронтовой контрразведки, в корне отличную от той, которая практиковалась в НКВД. За несколько лет войны дерзкое умение быстрой стрельбы навскидку и качая «маятника», помноженное на тренированное «Звериное чутье» и знание специфической детективной индивидуально-групповой тактики, превратилось в уникальное, боевое искусство.